Eyewitnesses’ testimony

...Я сказала, что мы сестры, немцы записали наш адрес, а потом спрашивают фамилии. И тут, я думала, нам конец. «Я, — говорю, — Баташева, а Маня — Чернецкая (была у нас соседка во дворе с такой фамилией). Немцы удивились, а я им на пальцах показываю, не родные мы, двоюродные сестры. Посадили нас в машину, знаете, «эмка», сзади у нее такое окошечко небольшое. Я глянула в него и чуть не закричала, мне показалось, что я увидела маму, идущую в Яр. Машина тронулась...

...Прошло пару дней, явились немцы: «Юда есть?» Шныряли по квартире, заглядывали в шкаф, под кровать. Мама и бабуся думали: вот и конец...

...Потом пошли домой. Наша соседка Оля Строчкина сказана нам, что фашисты убивают всех евреев, которые не пошли в Бабий Яр, даже старух выводят в садик, расстреливают и закапывают возле нашего дома....

...На Украине нам было хорошо потому, что пускали ночевать. Люди знали, что такое война. Были такие места, где нас скрывали, зная, кто мы. Попадались села, где одна часть была занята немцами, а другая — еще нет. ...

...Детей не только убивали. Я вспомнила, как их согнали вместе — много маленьких и большеньких, накрыли брезентом и чем-то отравили за несколько минут!!!...

...Я, как и все матери, держала на руках своего сыночка. Потом, видно, упала, потеряв сознание, и не помнила уже ничего. Много раз приходила в себя, вроде ощущала, что жива: слышала лай собак, ночь, чувствовала холодное тельце своего ребенка подо мной и тяжесть трупов на мне и опять впадала в беспамятство....

...Через несколько дней после событий в Бабьем Яру была объявлена поголовная регистрация всех мужчин. На регистрацию пошел и Юра. Там обратили внимание на его фамилию. Спросили — не из немцев ли он. Ответ мальчика показался неудовлетворительным, и ему предложили позвать отца...

...Я пытался вложить в мамин чемодан свое игрушечное ружье, втайне надеясь, что мама возьмет меня с собой. Мама подошла ко мне, широко развела руки и до боли сжала меня. Я чувствовал ее прерывистое дыхание, нет — это был какой-то хрип или даже вопль отчаяния. У меня закружилась голова...

..Во время войны дети рано взрослеют. В моей голове четко отложилось, что евреем быть опасно. И еще — нестерпимое чувство голода и холода. Когда разбомбили хлебзавод, тесто растеклось по земле. Люди собирали это тесто, но у проходившей мимо бабы Фроси, бабушкиной сестры, не во что было его взять! Не долго думая, она сняла с себя трико и принесла домой это прокисшее тесто пополам с землей...

...«Если я тебя спасу, мой муж вернется», — загадывала верующая Анна Андреевна. И действительно, кузнец Иван Митрофанович Паневчик вскоре вернулся из плена. 27 июня 1942 года Мария Брилиянт вместе с группой молодежи села Глуховичи ушла в лес и стала бойцом отряда имени Калинина партизанской бригады Лоевского района «За Родину»...