Константин Белоус

Я родился в Киеве в 1928 году. Моя фамилия была Лев Борисович Пинзовецкий. Учился я в школе № 18. Отец, Борис Самойлович Пинзовецкий, работал на почте заведующим отделением, мама, Геня Самойловна Либова, вела хозяйство, растила девятерых детей. Жили мы небогато, но всегда были сыты и одеты. Наш адрес: Подол, ул. Нижний Вал, 23.

Когда началась война, отца и старшего брата взяли в армию. Отец погиб на фронте, а брат жив, сейчас — в Сибири. Мама с восемью детьми осталась в Киеве, куда 19 сентября вошли немцы. 29 сентября наша семья вместе со всеми евреями Подола пошла на Лукьяновку. Мама несла на руках грудного сына Давида, за ней шли еще семеро: девочки Рая и Сарра, остальные мальчики. Возле еврейского кладбища мы попали в оцепление. Здесь приказали складывать вещи в кучи и всем раздеваться. Мама толкнула меня и десятилетнего брата Фиму в густой кустарник, велев там спрятаться.

Мы лежали в кустах и слышали выстрелы, страшные крики. Мимо нас проходили немцы, но, к счастью, не заметили. Так мы пробыли в кустах до утра. Когда местные дети стали собирать вещи евреев, которые не взяли немцы, мы вылезли из кустов и присоединились к ним.

Потом пошли домой. Наша соседка Оля Строчкина сказана нам, что фашисты убивают всех евреев, которые не пошли в Бабий Яр, даже старух выводят в садик, расстреливают и закапывают возле нашего дома. Мы с братом всю ночь пролежали на чердаке, а Оля носила нам хлеб. Сейчас Оля Строчкина живет в Западной Украине.

Мы с братом направились в Дарницу, потом в Бровары, скитались по селам, просили подаяние. Я называл себя Костей, брат — Гришей. В одном из сел я потерял брата и ничего не знаю о его судьбе по сей день. Оставшись один, я пешком добрался от Борисполя до Белгорода, где перешел линию фронта.
Ужас Бабьего Яра жил в памяти, и я назвался русским, а родители мои погибли при бомбежке. Стал Костей Белоусом. Мне поверили и направили в Воронежскую область в деревню Подосиновку, где я пас колхозных лошадей. Там я пробыл два года, а в 1943 г. поступил в ремесленное училище в Первоуральске, работал в кузнечном цехе военного завода. Как стахановец получал хороший паек — 800 г хлеба. Хотя мне было только 16 лет, в цехе меня уважали. Закончилась война, и меня потянуло на родину. Я ушел с завода и на крышах поездов доехал до Киева. Родные считали меня погибшим.

В Киеве в 1945 году был разгул антисемитизма, и когда я захотел вернуть свою фамилию, дядя, брат отца, отговорил меня. Так я и остался Белоусом Константином Петровичем. Я скитался по Киеву в поисках жилья: в нашей квартире на Нижнем Валу жили другие люди, а соседи растащили наши вещи. Пришлось уехать к бабушке в Малин. Работал на бумажной фабрике, откуда меня взяли в армию. Служил в стройбате на железной дороге, приобрел специальность экскаваторщика. Встретился со старшим братом, судьба которого была не легче моей. Он попал в окружение, чудом спасся. Носит свою фамилию, но пишется украинцем. У него трое детей, они не знают, что их отец — еврей. Только двое нас осталось от большой семьи.